Теологический подход к анализу преступности

один из нетрадиционных методов криминологического изучения. Теологический подход к анализу преступности наиболее активно разрабатывался в средние века такими теологами, как Августин Аврелий, Фома Аквинский и др. Как правило, теологические трактовки преступности связывали общественно опасное деяние с происками дьявола и были основой карательной практики религиозных судов1. В некоторых современных исламских государствах практика шариатских (религиозных) судов является весьма устойчивой. Исследуя теологическую модель преступника, А.М. Яковлев отмечал следующие черты данного подхода: «Понятие преступного связывается с крайними проявлениями зла, преступным считается посягательство на высшее добро… Преступник же — непосредственное воплощение (персонификация) зла»2. Анализируя мистические корни насильственной преступности, М.П. Клейменов делает следующие выводы: «Связь мистицизма с насилием прослеживается исторически по двум направлениям: как поклонение демоническим культам и как богоборчество». Основная криминологическая идея теологов: преступность — проявление зла. Преступление есть результат того, что человек либо отвернулся от Бога (безверие), либо оказался во власти дьявола (сатанизм). Идеи, вырабатываемые в рамках теологического подхода к анализу преступности, достаточно сложны. Многие из них носят трансцендентный (недоказуемый на уровне научных аргументов) характер. В то же время они открывают новую грань бытия, новую плоскость изучения криминальных явлений. Они могут быть положены в основу соответствующих научных гипотез, имеют колоссальную мировоззренческую значимость. К числу таких идей относятся:
преступность есть зло, отрицание ее — добро;
цель воздействия на преступность — движение общества к высшей справедливости посредством разрешения противоречий между добром и злом;
борьба с преступностью осенена Богом; в приверженности идеалам добра — залог успеха (в то время как многие люди находятся во власти иллюзии: чем больше жестокости в борьбе с преступностью, тем лучше); идеализация принципа «зло в ответ на зло» превращает борцов со злом из поборников добра в приверженцев зла;
добро онтологически (по сути бытия) сильнее зла — в этом источник оптимизма тех, кто борется с преступностью;
религиозные меры воздействия на преступность имеют значительный антикриминогенный потенциал (основные из них — проповедь, образец добропорядочности в деяниях и помыслах; с ними тесно связаны такие нетрадиционные меры воздействия на преступность, как молитва, медитация и т.п.; они привлекают внимание исследователей к биоэнергетическим аспектам преступности);
акцент в воздействии на преступность каждый должен делать, прежде всего, на самого себя (самосовершенствование).