В истории развития наказания О. (греч. оstrakismоs, от ostrakon – черепок) использовался еще в древней Греции, представляя собой изгнание граждан, опасных для государства, путем тайного голосования, которое производилось черепками с написанием имен изгоняемых. Традиционным для стран Европы в XVII-ХIХ вв. была такая мера, как ссылка преступников в колонии (например, за преступления, совершенные в Англии, отправка преступников в Австралию). В царской России в 1822 г. по инициативе известного государственного деятеля М.М. Сперанского был принят даже специальный нормативный акт - Устав о ссыльных (1822), который привел как к значительному увеличению данной категории осужденных (ежегодный рост на 11-12 тыс. человек), так и четкому регулированию контроля за прохождением ими этапирования на каторгу в Сибирь или на поселение в других (обычно отдаленных от центральных губерний) местностях. Перед отправкой в ссылку осужденные к этому виду наказанию подвергались на "лобных местах" городов и земств публичной экзекуции в виде телесного наказания (плетьми от 30 до 100 ударов в зависимости от рода и продолжения назначенных каторжных работ, что существовало до 1863 г.) или, если были дворянского рода, подвергались статусному низложению в виде процедуры "ломки шпаги над головой" (как известно, такую процедуру испытал Ф.М. Достоевский). Учитывая, что ссыльный еще определенное время оставался и привязанным к позорному столбу (специальное место на эшафоте, окрашенное черной краской) и ему священником делалось соответствующее увещевание, то в целом указанную правовую процедуру - остракизм - можно рассматривать как умножение видов кары. В советский период институт наказания в виде ссылки претерпел значительные изменения по внешней форме, но по психологической сути оставался (особенно при лишении права переписки) достаточно эмоционально тяжелой формой О.
В сообществах осужденных, находящихся в местах лишения свободы феномен остракизма проявляется весьма своеобразно. Его суть заключается в деперсонализации "не прошедшего прописку индивида" или допустившего кражу у осужденных ("крысятничество"), а также в выдвижении требований к администрации перевести его в другую камеру СИЗО, отряд в колонии для взрослых, отделение в воспитательных колониях, спецшколах, спецПТУ. Если администрация не сделает этого, то в отношении всей камеры тюремным сообществом могут распространяться слухи и приниматься другие меры по деперсонализации. При этом криминальное сообщество при верховодстве в нем "воров в законе" может твердо стоять на своем, вплоть до угрозы бунта, группового неповиновения. В каждой тюрьме, следственном изоляторе, приемнике-распределителе для несовершеннолетних правонарушителей есть особые камеры для изгоняемых («петушатники», «курятники»). О факте О., имевшем место по конкретному осужденному в местах лишения свободы, передается информация в криминальные сообщества "на воле", что может вести к его дальнейшей деперсонализации (см. Остракизм криминальный).
(В.Ф. Пирожков, В.М. Поздняков)
Литература: Пирожков В.Ф. Криминальная психология. - М., 2001; Упоров И.В., Черный В. Правовое регулирование исполнения наказания в России в ХIХ веке. - Рязань, 1998. С. 4-18.