это теория правопонимания, рассматривающая право в качестве системы (пирамиды) юридических норм, где на самом верху находится основная (суверенная) норма (важнейшие конституционные положения), принятая законодателем, и где каждая низшая норма черпает свою законность в норме более значительной юридической силы. Данная теория логически завершенную форму получила в XX веке. Наиболее яркие представители — Штаммлер, Новгородцев, Кельзен. Основные идеи: 1) исходным, в частности для концепции Кельзена, является представление о праве как о системе (пирамиде) норм, где на самом верху находится «основная (суверенная) норма», принятая законодателем, и где каждая низшая норма черпает свою законность в норме более значительной юридической силы; 2) по Кельзену, бытие права принадлежит к сфере должного, а не сущего. Оно, таким образом, не имеет обоснования вне сферы норм долженствования и его сила зависит от логичности и стройности системы юридических правил поведения. Поэтому Кельзен считал, что юридическая наука должна изучать право в «чистом виде», вне связи с политическими, социально-экономическими (и другими сущими) оценками; 3) в основании пирамиды норм находятся индивидуальные акты — решения судов, договоры, предписания администрации, которые тоже включаются в понятие права и которые тоже должны соответствовать основной (прежде всего конституционной) норме.
Достоинства:
- верно подчеркивается такое определяющее свойство права, как нормативность, и убедительно доказывается необходимость соподчинения правовых норм по степени их юридической силы;
- нормативность в данном подходе органически связана с формальной определенностью права, что существенно облегчает возможность руководствоваться юридическими требованиями (в силу более четких критериев) и позволяет субъектам знакомиться с содержанием последних по тексту нормативных актов;
- признаются широкие возможности государства влиять на общественное развитие, ибо именно государство устанавливает и обеспечивает основную норму.
Слабые стороны:
- осуществлен слишком сильный крен к формальной стороне права, что повлекло за собой игнорирование его содержательной стороны (прав личности, нравственных начал юридических норм, соответствия их объективным потребностям общественного развития и т.п.). Отсюда представители данной теории недооценивают связь права с социально-экономическими, политическими и духовными факторами, то есть излишне «очищают» от них право;
- признавая тот факт, что основную норму принимает законодатель, Кельзен преувеличивает роль государства в установлении эффективных юридических норм. В силу разных причин оно может удовлетворяться и устаревшими нормами и однозначно произвольными.
НОРМАТИВИСТСКАЯ ШКОЛА ПРАВА
Нормативистская школа права
Источник: Юридический энциклопедический словарь.-2-е изд. — Москва Проспект 2016. — 1136 с.
НОРМАТИВИСТСКАЯ ШКОЛА ПРАВА
одно из направлений в буржуазной «науке» права. Н. ш. п. широко используется империалистической буржуазией как школа, искусно маскирующая подлинное эксплуататорское лицо буржуазного государства и права и самый поворот буржуазии от собственной демократии к реакции. Услужливо поставляя такие юридические «аполитичные» и «строго логические» конструкции, которые облегчают буржуазии осуществить этот поворот, Н. ш. п. тем самым обеспечивает его «благовидное» юридическое обоснование.
К нормативистам, в широком смысле слова, относятся все те буржуазные юристы, которые считают, что наука права должна довольствоваться анализом, классификацией действующих норм права, построением юридических понятий и конструкций, не касаясь социологии, психологии, а главное политики.
Определяя право как совокупность норм, нормативисты представляют себе нормы права как нечто замкнутое в себе, пытаются объяснять эти нормы не общественно-производственными отношениями, не международными условиями, а исходя из самих норм. Нормативисты рассматривают самое государство как «единство внутреннего смысла правовых положений», как выражение «социальной солидарности». Они отрицают, что право является выражением воли господствующих в обществе классов, не видят и не признают того, что юридические законы черпают свое содержание в определенных экономических или производственных условиях, господствующих в обществе.
Исходя из неокантианского противопоставления мира сущего и мира должного, современный нормативизм в лице Ганса Кельзена и его сторонников объявляет право сферой чистого долженствования и потому независимым от того, как применяются и применяются ля вообще его предписания в мире сущего. Поэтому нормативисты считают, что к праву неприменим тот метод, которым изучаются явления реальной действительности. По существу метод, пропагандируемый Кельзеном и его сторонниками, есть не что иное, как традиционный юридический метод догматиков, но «обоснованный» философской аргументацией, заимствованной у неокантианцев, а также и других современных философских течений (гуссерли-анство, махисты). Формализм здесь доведен до абсурда, объектом науки права оказывается «скорлупа права», поскольку из права выхолащивается его социально-экономическое и политическое содержание, объявляемое «метаюридическим», т. е. не интересующим науку права, лежащим за пределами юриспруденции. По мысли Кельзена, наука права должна стать чем-то вроде алгебры права или логики права, т. е. системой отвлеченных формул. Нетрудно видеть, что подобная проповедь аполитичности права и правовой науки имеет весьма конкретную ценность для буржуазии, способствуя уводу мысли от анализа реального права и фактического его применения в область пустой софистики, маскируя классовую сущность буржуазного государства и права, облегчая буржуазии задачу затемнения сознания и эксплуатации масс. Что сам Кельзен, проповедуя аполитичность науки права, своим «чистым» учением о праве обслуживает и обосновывает политику империалистической буржуазии, доказывается и его клеветой на социалистическое Советское государство, и его услугами по части разработки вредоносной космополитической аргументации для современных претендентов на мировое господство, ведущих борьбу против суверенитета государств (тезис Кельзена о примате международного права над внутригосударственным), и его обоснованием судейского правотворчества (по Кельзену судебные решения – один из видов норм права) – этой распространенной формы ломки законности в империалистическом государстве, и т. д.
Выставляемый нормативистами тезис о примате международного права над внутригосударственным имеет целью замаскировать посягательства крупных капиталистических держав на суверенитет более мелких капиталистических стран, т. е. попытки подчинить последних своему влиянию. Этой же цели служат и надуманные нормативистами идеи о создании «мирового государства», «мирового правительства» и т. д. Более того, глава современных нормативи-стов Кельзен в своей книге «Права Объединенных наций» (1950) выступает апологетом нарушений со стороны США международного права, нарушений Устава ООН. Все это ярко свидетельствует о лакейской роли современной Н. ш. п., как и всей буржуазной псевдонауки права, обслуживающей интересы империалистов.
Современная Н. ш. п. является продуктом распада и вырождения буржуазной правовой мысли. Антинаучность и реакционность этой школы и личные заслуги ее главы перед империалистической буржуазией объясняют ту рекламу, которую создали Кельзену в капиталистических странах.
К нормативистам, в широком смысле слова, относятся все те буржуазные юристы, которые считают, что наука права должна довольствоваться анализом, классификацией действующих норм права, построением юридических понятий и конструкций, не касаясь социологии, психологии, а главное политики.
Определяя право как совокупность норм, нормативисты представляют себе нормы права как нечто замкнутое в себе, пытаются объяснять эти нормы не общественно-производственными отношениями, не международными условиями, а исходя из самих норм. Нормативисты рассматривают самое государство как «единство внутреннего смысла правовых положений», как выражение «социальной солидарности». Они отрицают, что право является выражением воли господствующих в обществе классов, не видят и не признают того, что юридические законы черпают свое содержание в определенных экономических или производственных условиях, господствующих в обществе.
Исходя из неокантианского противопоставления мира сущего и мира должного, современный нормативизм в лице Ганса Кельзена и его сторонников объявляет право сферой чистого долженствования и потому независимым от того, как применяются и применяются ля вообще его предписания в мире сущего. Поэтому нормативисты считают, что к праву неприменим тот метод, которым изучаются явления реальной действительности. По существу метод, пропагандируемый Кельзеном и его сторонниками, есть не что иное, как традиционный юридический метод догматиков, но «обоснованный» философской аргументацией, заимствованной у неокантианцев, а также и других современных философских течений (гуссерли-анство, махисты). Формализм здесь доведен до абсурда, объектом науки права оказывается «скорлупа права», поскольку из права выхолащивается его социально-экономическое и политическое содержание, объявляемое «метаюридическим», т. е. не интересующим науку права, лежащим за пределами юриспруденции. По мысли Кельзена, наука права должна стать чем-то вроде алгебры права или логики права, т. е. системой отвлеченных формул. Нетрудно видеть, что подобная проповедь аполитичности права и правовой науки имеет весьма конкретную ценность для буржуазии, способствуя уводу мысли от анализа реального права и фактического его применения в область пустой софистики, маскируя классовую сущность буржуазного государства и права, облегчая буржуазии задачу затемнения сознания и эксплуатации масс. Что сам Кельзен, проповедуя аполитичность науки права, своим «чистым» учением о праве обслуживает и обосновывает политику империалистической буржуазии, доказывается и его клеветой на социалистическое Советское государство, и его услугами по части разработки вредоносной космополитической аргументации для современных претендентов на мировое господство, ведущих борьбу против суверенитета государств (тезис Кельзена о примате международного права над внутригосударственным), и его обоснованием судейского правотворчества (по Кельзену судебные решения – один из видов норм права) – этой распространенной формы ломки законности в империалистическом государстве, и т. д.
Выставляемый нормативистами тезис о примате международного права над внутригосударственным имеет целью замаскировать посягательства крупных капиталистических держав на суверенитет более мелких капиталистических стран, т. е. попытки подчинить последних своему влиянию. Этой же цели служат и надуманные нормативистами идеи о создании «мирового государства», «мирового правительства» и т. д. Более того, глава современных нормативи-стов Кельзен в своей книге «Права Объединенных наций» (1950) выступает апологетом нарушений со стороны США международного права, нарушений Устава ООН. Все это ярко свидетельствует о лакейской роли современной Н. ш. п., как и всей буржуазной псевдонауки права, обслуживающей интересы империалистов.
Современная Н. ш. п. является продуктом распада и вырождения буржуазной правовой мысли. Антинаучность и реакционность этой школы и личные заслуги ее главы перед империалистической буржуазией объясняют ту рекламу, которую создали Кельзену в капиталистических странах.
Источник: Советский юридический словарь